Могучие тоже плачут Русский народ попадает в хитрую и злую ловушку. Он ведь вроде бы вон какой – большой. А русский язык вон какой – великий и могучий. Разве нужно его защищать? Не справедливее ли упоенно помогать другим, не таким могучим?

[size=32]Могучие тоже плачут[/size]
Татьяна Шабаева, журналист, переводчик

Русский народ попадает в хитрую и злую ловушку. Он ведь вроде бы вон какой – большой. А русский язык вон какой – великий и могучий. Разве нужно его защищать? Не справедливее ли упоенно помогать другим, не таким могучим? 

31 марта 2016, 11:30 Фото: facebook.com/tatiana.shabaeva  Версия для печати  • В закладки  • Постоянная ссылка  •   •  Сообщить об ошибке  •

19
Мне хотелось начать шутливо, но не получается. Каким бы поверхностным ни было письмо Марины Ярдаевой, на которое редакция ВЗГЛЯДа предложила мне ответить, сама тема не располагает к шуткам.




«Культурно-языковая ассимиляция – это не то, что можно просто «взять и запретить»
В отличие от госпожи Ярдаевой, для меня татарская культура – не экзотариум. «Шурале» Габдуллы Тукая – книжка из моего детского сада, Татарский академический театр имени Галиаскара Камала – один из символов моего родного города, Хади Такташ, Фатих Амирхан – писатели с книжной полки моей мамы. Эчпочмаки (треугольники) еще в моем советском детстве продавались на каждом углу, гуляния на Сабантуй привлекали и татар, и русских…
Все это национальное своеобразие было в Татарстане до того, как там начали вводить президента и татарский язык для русских детей. Все или почти все радости, о которых с интонациями восторженной туристки пишет Марина Ярдаева, – уже были. Принудительный татарский, который водворился после развала Союза, ничего к ним не прибавил. Впрочем, нацквоты в вузах и администрациях ТАССР тоже – уже были.
«Справедливо!» – скажет госпожа Ярдаева. Справедливость она понимает так: «в республике проживает 53% татар и 40% русских», а значит, татарского языка в школах должно быть не меньше, чем русского. Но вряд ли она понимает, как много можно ей ответить хотя бы только на один этот пункт, и каждый из ответов заслуживает отдельной статьи.
Например, можно ответить, что количество русских в республике в последние десятилетияуменьшается – вероятно, от большой справедливости.

Cуверенизация не обещает непременных благ даже собственно-татарской культуре (фото:Владимир Федоренко/РИА Новости)

Или что число высших чиновников татар и русских в РТкатастрофически далеко от сей «справедливой» пропорции, и легко догадаться, в какую сторону перекос.
Или что русский – государственный язык Российской Федерации, то есть язык принципиально другого уровня.
Или то, что в нашей стране сделана ставка на замещающую миграцию, которая призвана восполнить «естественную убыль» населения. А значит, жителям даже самых что ни на есть русских провинций (и столиц) предстоит, так или иначе, пересмотреть свои представления о справедливости.
И если мы сами допустим, что нас «заместят», – это тоже будет справедливо. Ярдаева любит прописные истины, и я скажу одну такую истину. Все умирает. Люди. Языки. Народы и их страны.
Все умирает, но редко умирает совсем – гораздо чаще одни языки и народы вливаются в другие. Крайне мало есть на Земле народов (если вообще имеет смысл об этом говорить), которые могли бы сколько-то серьезно претендовать на то, что жили на одном месте с начала времен. Крайне мало сколько-то неизменных и моноэтничных народов.
Те же татары, о своеобразии которых печется госпожа Ярдаева, – плод ассимиляции монголами волжских булгар, от чьей культуры осталось немного, их язык известен по надгробным надписям, в их древней столице – Булгаре – о бывших хозяевах напоминают буквально полтора минарета и название. 
Культурно-языковая ассимиляция – это не то, что можно просто «взять и запретить». Это то, что было, есть и будет. С кем-то раньше, с кем-то – существенно позже. От кого-то останется больше, от кого-то – меньше. И есть только один вопрос: находим ли мы в своем национальном существовании достаточно ценности, чтобы сохранять устойчивость продолжительное время? Чтобы бороться за свою устойчивость?
И тут русский народ попадает в хитрую и злую ловушку. Он ведь вроде бы вон какой – большой. А русский язык вон какой – великий и могучий. Разве нужно его защищать? Не справедливее ли упоенно помогать другим, не таким могучим? Этот вопрос, судя по заголовку ее заметки, волнует госпожу Ярдаеву в первую очередь.
«Да здравствует созданный волей народов единый могучий Советский Союз!» – десятилетиями слушала огромная страна. А потом, едва не в одночасье, распалась по этнофедеративным границам на республики, в каждой из которых была титульная национальность. И только РСФСР, которая намеренно создавалась большевиками без такой национальности, получила в наследство добавочную проблему.

ПОПУЛЯРНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

	Навальный в Москве тайно встретился с идеологами украинского майдана
	Ирина Алкснис: Ихтамнеты и новый общественный договор
	Армения и Азербайджан заявили о резком обострении ситуации в зоне карабахского конфликта
	Журналистка: Администрация Порошенко наврала о встрече с Обамой
	«Размороженный» карабахский конфликт грозит взорвать весь регион

[size]

Яндекс.Директ
[/size]

Видеодиагностика труб. ТоропитесьВидеодиагностика труб. Оборудование для профи.Видеодиагностика. Торопитесьоборудование-профессионалам.рфАдрес и телефон

«Большинство граждан Российской Федерации идентифицировали себя с советскими гражданами, а их идентичность как граждан РСФСР была вторичной по отношению к советской. Этим они отличались от граждан других союзных республик, которые ощущали себя в первую очередь узбеками, литовцами, грузинами, а уж потом – советскими гражданами» – я цитирую книгу М.А.Марусенко «Языки и национальная идентичность».
Так случилось не потому, что в других республиках бывшего Союза не было «национальных меньшинств» – очень даже были. Но была также и титульная национальность, учрежденная отнюдь не божественным провидением, а конкретными политическими постановлениями. А РФ после распада Союза начала, с административной точки зрения, воспроизводить Союз уже в себе самой, с «государственными языками республик».
Но ведь все это не опасно «великому и могучему»? К сожалению, я достаточно долго занималась этой проблемой, чтобы видеть опасность там, где многие сохраняют благостное расположение духа.
И когда я слышу, как правительственные эксперты говорят:«Фактически многие дети и подростки, читая классику, попадают в ситуацию «русского языка как иностранного»: им неизвестны многие слова, ещё понятные родителям и учителям, ими не опознаются грамматические формы и категории, кажущиеся педагогам само собой разумеющимися…»
Когда узнаю, что проходной балл на ЕГЭ по русскому сведен до нижайшего, иначе слишком многие не получат аттестат…
Когда прихожу на конференцию в Российскую детскую государственную библиотеку и там, когда речь идет о чтении русским детям, специалисты наперебой поминают методическое пособие А.А.Леонтьева «Русский язык как иностранный»…
Когда, наконец, на круглом столе «Русский язык в странах СНГ: возможности сохранения и развития» я слушаю буквально следующее:  в Туркмении официально преподавание русского языка стремится к нулю, но несколько учителей-энтузиастов преподают его «из-под полы», пока им не запретили; в Молдавии русский язык, до недавнего времени преподававшийся как второй родной, становится иностранным и изучается по выбору; почти везде в постсоветских странах доля вузовских мест для обучения на русском языке меньше, чем доля людей, всё ещё называющих русский своим родным; в Абхазии отвергли учебник русского языка из-за того, что там было написано «Москва – столица нашей родины»…

ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ АВТОРА

Татьяна Шабаева: Цензура и правда Татьяна Шабаева: Жизнь после литературы Татьяна Шабаева: Не опоздайте на свою защиту Татьяна Шабаева: Каменщик и шахтёры Татьяна Шабаева: Почему Сталин не Гитлер

[size]
Колонки, Мнения, Клуб читателей[/size]
Я слушаю все это и трепещу, потому что на том же круглом столе российские методисты объясняли это – знаете, как? Враждебную русскому языку целеустремленную политическую работу в сопредельных странах они называли «естественным течением вещей». В мыслях своих – они уже сдались.
«При чем тут Абхазия?» – спросит кто-нибудь из моих читателей, как госпожа Ярдаева вопрошает «при чём тут Донбасс?» Цитирую того же Марусенко (кстати, книга его предельно лояльна, он ничего не «разжигает»): «В 2008 году в Татарстане на вопрос: «В какой вы стране живёте?» только 25% школьников ответили: «В России», а остальные 75% считают, что живут «В Татарстане».
Дело в том, что Татарстан для меня – не собрание экзотических прелестей, которых госпожа Ярдаева может найти даже еще больше, если поедет в суверенный Узбекистан. Это моя малая родина, дом моих предков, мои кладбища. Завтра все это может оказаться в другом государстве. Я была в Ростовской области и в Луганской – там все разорвано по живому.
И у меня есть обоснованные сомнения, что русское большинство готово или хотя бы уверенно желает что-то противопоставить этим локальным нациестроительствам. Пока нам рассказывают только, как прекрасно многообразие.
Замечу вдобавок: суверенизация не обещает непременных благ даже собственно-татарской культуре. Ведь помимо русификации, которая объявлена предосудительной, есть, например, турецкое влияние, которое из Турции поощряется, а в Татарстане с ним как-то забывают бороться. Впрочем, госпожа Ярдаева тогда не ощутит разницы – все равно ведь «не Новосибирск».
«Вот украинцы жалеют, что распался Союз, – бубнят порой сетевые жители. – И татары пожалеют…». Братцы, они-то, может, и пожалеют – да нам-то уже поздно будет пить боржоми.

http://vz.ru/opinions/2016/3/31/802687.html